|
|
|
Они дадут фору даже разрекламированным европейским коллегам, при этом не зарабатывают на лимузины и коттеджи. Одни учились своему делу по книгам, у других ремесло передавалось по наследству. Ариг Ус продолжает проект «Секреты бурятских мастеров». Сегодня мы познакомим вас с семьей Мэрдыгеевых. Почти
18 лет назад отец и сын создали творческую мастерскую авторских ножей «Бата».
Они дадут фору даже разрекламированным европейским коллегам, при этом не зарабатывают на лимузины и коттеджи. Одни учились своему делу по книгам, у других ремесло передавалось по наследству. Ариг Ус продолжает проект «Секреты бурятских мастеров». Сегодня мы познакомим вас с семьей Мэрдыгеевых. Почти
18 лет назад отец и сын создали творческую мастерскую авторских ножей «Бата».
|
Они дадут фору даже разрекламированным европейским коллегам, при этом не зарабатывают на лимузины и коттеджи. Одни учились своему делу по книгам, у других ремесло передавалось по наследству. Ариг Ус продолжает проект «Секреты бурятских мастеров». Сегодня мы познакомим вас с семьей Мэрдыгеевых. Почти
18 лет назад отец и сын создали творческую мастерскую авторских ножей «Бата».
Они дадут фору даже разрекламированным европейским коллегам, при этом не зарабатывают на лимузины и коттеджи. Одни учились своему делу по книгам, у других ремесло передавалось по наследству. Ариг Ус продолжает проект «Секреты бурятских мастеров». Сегодня мы познакомим вас с семьей Мэрдыгеевых. Почти
18 лет назад отец и сын создали творческую мастерскую авторских ножей «Бата».
В мастерскую мы приехали поздно вечером. Под проливным дождём перед нами предстало совсем неприметное здание по соседству с СТО. Путь к мастерам пролегал через тёмный и мрачный коридор. Так вот где охраняют и возрождают бурятские традиции… Как журналист я уже готовилась к худшему: нужно будет тщательно продумать ракурсы, чтобы фото- и видеосъёмки удались, и в кадр не попало ничего «лишнего». Однако всё сложилось иначе.
На пороге мастерской нас встретил Бато Андреевич Мэрдыгеев. Сразу скажу, о нем я много слышала, и не только от своей подруги, коллеги и его младшей дочери Саржаны. И вот теперь я знакомлюсь с Мастером лично. Умный, начитанный, добрый. Именно такое впечатление Бато Андреевич произвел на нашу команду. Но главное – его талант и его дела. О них и расскажем.
На пороге мастерской нас встретил Бато Андреевич Мэрдыгеев. Сразу скажу, о нем я много слышала, и не только от своей подруги, коллеги и его младшей дочери Саржаны. И вот теперь я знакомлюсь с Мастером лично. Умный, начитанный, добрый. Именно такое впечатление Бато Андреевич произвел на нашу команду. Но главное – его талант и его дела. О них и расскажем.
В мастерскую мы приехали поздно вечером. Под проливным дождём перед нами предстало совсем неприметное здание по соседству с СТО. Путь к мастерам пролегал через тёмный и мрачный коридор. Так вот где охраняют и возрождают бурятские традиции… Как журналист я уже готовилась к худшему: нужно будет тщательно продумать ракурсы, чтобы фото- и видеосъёмки удались, и в кадр не попало ничего «лишнего». Однако всё сложилось иначе.
На пороге мастерской нас встретил Бато Андреевич Мэрдыгеев. Сразу скажу, о нем я много слышала, и не только от своей подруги, коллеги и его младшей дочери Саржаны. И вот теперь я знакомлюсь с Мастером лично. Умный, начитанный, добрый. Именно такое впечатление Бато Андреевич произвел на нашу команду. Но главное – его талант и его дела. О них и расскажем.
На пороге мастерской нас встретил Бато Андреевич Мэрдыгеев. Сразу скажу, о нем я много слышала, и не только от своей подруги, коллеги и его младшей дочери Саржаны. И вот теперь я знакомлюсь с Мастером лично. Умный, начитанный, добрый. Именно такое впечатление Бато Андреевич произвел на нашу команду. Но главное – его талант и его дела. О них и расскажем.
Кузнечный род
.............о прежде чем окунуться в ковку, чеканку и прочее, хотелось бы вам представить всех мастеров семьи Мэрдыгеевых. Тех, кто стал не только известен в стране, но и внес большой вклад в развитие искусства в Бурятии.
Мэрдыгеевы – не просто талантливая семья. Они – самые настоящие потомки дарханского или кузнечного рода. В древности кузнечное искусство считалось даром богов. Иначе говоря, дархан – это божество, созидатель, творец, который покровительствует творческим людям.
Итак, родной дядя нашего героя - Роман Сидорович Мэрдыгеев - народный художник Бурятской АССР. Родился в 1900 году в Иркутской области. Уже в 20-е годы он участвовал в республиканских, всесибирских, российских, всесоюзных выставках, и работы его ценили. В 30-е годы Роман Мэрдыгеев переехал в Верхнеудинск. Уже через три года он организовал Союз художников тогда еще Бурятской АССР.
Потом была учеба в Институте живописи, скульптуры и архитектуры Всероссийской Академии художеств. В это же время он получил членство в Союзе художников СССР. В 40-е годы Роман Мэрдыгеев вернулся в Верхнеудинск и возглавил местный Союз художников. Стоял у истоков профессиональной живописи и в целом искусства Советской Бурятии - именно так о нем отзывались современники. В это же время в течение двух лет занимал пост первого директора Художественного музея Улан-Удэ. Сейчас все его произведения хранятся именно там.
Андрей Сидорович Мэрдыгеев, он же - средний брат Романа Мэрдыгеева и отец нашего собеседника. Был мастером, как говорится, на все руки. Он также прекрасно рисовал, но больше увлекался техникой. Потому и стал инженером-механиком, окончив Томский инженерный институт.
«В 14 лет он сделал небольшую модель первого трактора «Фордзон». Но не хватало одной детали, чтобы он начал двигаться. В то время в деревенской школе стояли большие напольные часы высотой два метра. Тогда он снял с них пружинку и шестеренки. Часы остановились, а починить их никто так и не смог. На селе не нашлось никого, кто бы разбирался в них. Зато маленький трактор, совсем как настоящий, наконец-то поехал», - вспоминает о своем отце Бато Мэрдыгеев.
В 50-е годы Андрей Мэрдыгеев все же обратился к творчеству. Организовал при Союзе художников багетную мастерскую. Изготавливал рамы и лепнины.
«На всех картинах Романа Мэрдыгеева багеты моего отца. Было очень богатое оформление. Но потом увлечение техникой все-таки пересилило. И он ушел работать в пединститут: готовил учителей труда. Заведовал столярными, слесарными и другими мастерскими. И я все время там пропадал», - продолжает Бато Андреевич.
Всё свое детство маленький Бато провел в этих мастерских. Там же отец сам делал ему игрушки: автоматики, пистолетики, машинки, и, конечно же, тракторы.
«Потом я чуть подрос и сам начал делать себе игрушки».
Н
|
|
............. ам Бато Андреевич уже с детства хорошо рисовал, ему нравились чертежи, поэтому он с легкостью поступил на архитектурный факультет в Москве. Только его товарищу не повезло: не хватило пару баллов для поступления. Тогда два друга решили, что обязательно покорят институт на следующий год. Бато забрал документы и вернулся в Улан-Удэ.
Но, поразмыслив, терять целый год не стал. И поступил в технологический институт (ныне ВСГУТУ). Там он получил специальность – инженер-строитель.
«Строителем я, правда, ни разу не работал. После института меня сразу взяли в группу главного архитектора Бурпроекта. Проработав там год, потом перешел в проектную мастерскую архитектором. А чуть позже меня к себе в управление забрал главный архитектор Улан-Удэ Павел Зильберман».
После нескольких лет работы Бато Мэрдыгеев «дослужился» до главного художника города. А дальше, как говорит сам Бато Андреевич, пошли дети, зарплата была маленькая. И ее ни на что не хватало.
Так художнику пришлось сменить творчество на работу в партии. С наглядными агитациями он объездил всю республику. Однако однажды, не выдержав, снова вернулся в искусство. Устроился в базовые художественные мастерские министерства культуры Бурятии.
«Нас было 27 художников. Мы ездили по районам республики и оформляли дома культуры. Проработал там до 1991 года. Последние два года на этом месте занимал должность старшего художника».
Ещё спустя некоторое время мастерские Минкультуры сменили «декорации» Приборостроительного объединения. Там наш герой занимался реконструкцией завода. Пока не началась перестройка.
«Все начало кругом разваливаться. Мы с друзьями - а у нас была своя группа (архитектор, строитель, электрик, сантехник) - уволились и пошли на вольные хлеба».
К опыту мастера неожиданно прибавились отделка и ремонт квартир. В суровые 90-е отец четырех детей брался буквально за любую работу.
В 1999 году Бато Андреевич вернулся в художественные мастерские и вступил в Союз художников Бурятии… Хотел заняться резьбой по дереву: создавать скульптуры из дерева и мебель. Но однажды в руки Бато Андреевичу случайно попался журнал «Мастер оружия». В нем он увидел авторские художественно оформленные ножи. Тогда в Союзе художников он решил собрать мастеров-чеканщиков.
«Говорю им: «А чем мы хуже? Почему мы не можем делать такие вещи?» Все сразу согласились попробовать. Вот так мы и начали делать ножи. Хотя раньше вообще запрещалось их изготавливать. На заводах их делали, но с большой опаской».
Только в 1995 году в Москве кузнецы решили организовать выставку своих произведений. Для ее проведения пришлось очень долго «выбивать» разрешение. Потом все-таки дали добро, и выставка получила название: «Клинок. Традиции и современность». На нее съехалось много мастеров. Каждый из них, придя в зал, принес с собой мешочек – никто не рисковал сразу же показывать свои творения. Ведь это означало – раскрыть свои секреты! Но чуть позже все разговорились, и первая выставка все же состоялась. И длилась она не в течение запланированных 2 недель, а целых полтора месяца. Уж очень многим хотелось взглянуть на такую красоту.
На то, чтобы выбить разрешение повторить выставку, понадобилось четыре года. Добились этого только в 1999 году. А в начале нулевых выставке присвоили международный статус.
«В 2002-ом мы попали уже на третью такую выставку. Привезли свои бурятские чеканные ножи. К тому времени там было около 60-ти фирм, и все сбежались к нам посмотреть, что же это такое «бурятские ножи». До этого никто из мастеров вживую их не видел, только в каталогах. Всем хотелось пощупать, потрогать их. Наши ножи произвели настоящий фурор».
Здесь нужно сказать, что на каждой выставке нож проходит едва ли не через огонь, воду и медные трубы. Эксперт выходит на сцену и начинает проверять каждый клинок. Сначала ножом бумагу разрезают как лапшу. Женщины обычно в это время вздрагивают. Так проверяется острота ножа.
C
Для проверки на прочность также используют сучки и ветки деревьев, войлок, кожу. Перерезают медную и даже стальную проволоку. В кульминации конкурса же обычно берут 200-литровую бочку и начинают пробивать насквозь: сначала ее стенки, а потом крышку. Втыкают и смотрят, как среагировало лезвие.
«На одной из таких выставок наш нож сначала немного спотыкался. Но после всех этих испытаний, эксперт попробовал ещё раз, и клинок стал резать идеально.
«На одной из таких выставок наш нож сначала немного спотыкался. Но после всех этих испытаний, эксперт попробовал ещё раз, и клинок стал резать идеально.
«Ух, ты, он заточился», - воскликнул «экзаменатор». Такое бывает, все заусенчики уходят во время испытаний. Нам присудили первое место».
А как-то раз один из членов жюри и вовсе приобрёл нож у «Бата» ещё до объявления результатов. Сказал, что повидал много ножей, но бурятского никогда не было.
А как-то раз один из членов жюри и вовсе приобрёл нож у «Бата» ещё до объявления результатов. Сказал, что повидал много ножей, но бурятского никогда не было.
|
............. егодня в мастерской Бато Андреевича делают уникальные ножи, знаменитые на всю Россию. «Колдуют» над их созданием на постоянной основе шесть человек. Все они – мужчины (в мастерской нет женщин, кроме, разве что, кошки), ведь кузнец – это сугубо мужская профессия. У каждого мастера свой стол и набор инструментов. Есть два отдельных помещения для заточки и обработки клинков.
В мастерской царит самый настоящий творческий беспорядок. Тут и заготовки для будущих клинков, и совсем старые ножи, которые владельцы принесли на реставрацию. В месяц в этих цехах изготавливают от 10 до 20 произведений искусства. «Это же не хлеб, который каждый день едят», отмечает главный мастер. Но к такому заработку здесь привыкли.
Тем не менее, нож по традиции должен быть у каждого мужчины. Ещё несколько лет назад многие могли удивиться на обряде вопросу «почему пришёл без пояса и ножа». Сегодня этим никого не удивить. При этом у каждой народности свой тип ножа, который вырабатывается тысячелетиями! На это влияет среда и сфера деятельности. Буряты, например, издревле занимались животноводством, поэтому форма ножа – узкая и длинная.
«К примеру, когда разделывали животное, то кости никогда не ломали, а разбирали по суставам. Широким ножом в сустав не «залезешь», только узким ножом», - поясняют в мастерской.
Вообще же бурятский нож к холодному оружию не относится. У него даже нет упоров.
«Раньше у бурят, когда рождался мальчик, ему сразу дарили нож и клали под подушку. Так он и шёл с ним как оберег. Взрослым становился – брал побольше», - увлечённо рассказывает мастер.
Но по природе своей мужчины – воины. Поэтому даже несмотря на то, что нож у них – инструмент, мужские ножи, как правило, солидные, серьёзные. Женщинам же они служат украшением.
«Буряты, наверное, едва ли не единственная народность, где у женщин нож - атрибут национального костюма. Маленький, узкий, он служил для подручных работ по дому. Ну, и украшен он, естественно, камнями, - говорит Бато Андреевич».
С
|
............. о как же рождаются эти самые ножи? В ответ на этот вопрос Бато Мэрдыгеев показывает нам эскизы: не нарисовал – не сделал. Но самое сложное в изготовлении – это лезвие и чеканка. Все материалы для мастерской заказываются в других городах, кроме дерева для рукояти.
«Все надо выточить. Потом клинок куется, обрабатывается, и в конечном итоге получается как зеркало. Сталь мы выписываем и заказываем из Челябинска. Она разной марки бывает. У некоторых ножей твердость 60 единиц по шкале Роквелла. По этой же шкале напильники имеют твердость 65 единиц, а в наших ножах 63. То есть ими можно спокойно гвозди выпрямлять».
СПРАВКА: Метод Роквелла - метод неразрушающей проверки твёрдости материалов. Основан на измерении глубины проникновения твёрдого наконечника индентора в исследуемый материал при приложении одинаковой для каждой шкалы твердости нагрузкой, в зависимости от шкалы обычно 60, 100 и 150 кгс.
Все ножи в мастерской «Бата» выполняются вручную – даже те, что из серебра. Стоимость ножа, в этом случае будет зависеть от курса продажи. Из золота клинки не делают - слишком сложно и затратно.
«Кстати, насчет легкости бурятских ножей. Когда мы впервые приехали на выставку, все очень удивились – какие они у нас легкие. Потому что златоустовские, дамасские, новгородские мастера льют свои ножи. А если льют, то представляете, какие они тяжелые получаются. У нас же – чеканка, о которой те мастера даже не слышали».
СПРАВКА: Чеканка - технологический процесс изготовления рисунка, надписи, изображения, заключающийся в выбивании на пластине определённого рельефа. Один из вариантов художественной обработки металла. Чеканка применяется при создании посуды, декоративных панно, различных ювелирных украшений.
Выглядит чеканка так: для начала берется лист металла, чаще всего латунь, наносится рисунок, засвечивается. Потом идет фототравление - изделие «травят» кислотой. Что-то уходит, «съедается», появляется объем. На каждую из таких «процедур» уходит по 2-3 дня. Это невероятно кропотливая работа.
«Порой, чтобы получить совсем крохотное изображение мастер почти сутки «выбивает его молотком».
«Порой, чтобы получить совсем крохотное изображение мастер почти сутки «выбивает его молотком».
Н
В целом на создание одного ножа уходит от недели до месяца. И каждый нож получается уникальным. Даже если делать по одному эскизу, разные кузнецы сделают немного по-своему. Но, что самое интересное, у ножей есть характер…
«Ножи бывают сердитые, бывают добрые. Как это проявляется? Вот его делаешь, ну не идет! Так сделаешь, этак сделаешь, не идет и все! Еще возьмет, тебя порежет. Значит, сердитый нож. А есть ножи, которые раз и все получилось, значит добренькие», - говорит Бато Андреевич».
По мнению мастеров, характер клинка может зависеть и от будущего хозяина.
«Бывает, что заказчик попадется очень вредный. И нож вообще не получается, никак. Я сразу звоню и спрашиваю: какой он у вас человек? Вредный, наверное? Отвечают: да, есть такое. Это сразу видно. А когда человек добрый, он моментом получается».
Но это не вся мистика…
«Ножи бывают сердитые, бывают добрые. Как это проявляется? Вот его делаешь, ну не идет! Так сделаешь, этак сделаешь, не идет и все! Еще возьмет, тебя порежет. Значит, сердитый нож. А есть ножи, которые раз и все получилось, значит добренькие», - говорит Бато Андреевич».
По мнению мастеров, характер клинка может зависеть и от будущего хозяина.
«Бывает, что заказчик попадется очень вредный. И нож вообще не получается, никак. Я сразу звоню и спрашиваю: какой он у вас человек? Вредный, наверное? Отвечают: да, есть такое. Это сразу видно. А когда человек добрый, он моментом получается».
Но это не вся мистика…
Ножи и мистика
|
Я своему другу подарил нож охотничий. Так вот как-то раз мы с ним повздорили. Через некоторое время он говорит мне: я об твой нож порезался. Я спрашиваю: как так? А он говорит: а вот не знаю. Он начал падать, я его схватил, а он взял и руку мне порезал. И я тогда шутя ему сказал: вот поругаешься со мной еще раз, он еще не то сделает. Тот сразу напрягся
Я своему другу подарил нож охотничий. Так вот как-то раз мы с ним повздорили. Через некоторое время он говорит мне: я об твой нож порезался. Я спрашиваю: как так? А он говорит: а вот не знаю. Он начал падать, я его схватил, а он взял и руку мне порезал. И я тогда шутя ему сказал: вот поругаешься со мной еще раз, он еще не то сделает. Тот сразу напрягся
Кроме того, свой отпечаток на нож накладывает название. А оно должно быть у каждого – уверены в мастерской. Как правило, оно зависит от оформления и украшений. К примеру, «Лотос». Это священный цветок, в котором родился Будда. От рисунка и происходит название.
Кроме того, свой отпечаток на нож накладывает название. А оно должно быть у каждого – уверены в мастерской. Как правило, оно зависит от оформления и украшений. К примеру, «Лотос». Это священный цветок, в котором родился Будда. От рисунка и происходит название.
Арсалан
Байкал
Нож «Арсалан» – очень мощный, тяжелый. Относится к семейству рубящих ножей. На одном из конкурсов занимал первое место, как этнографический. Низ у него оформлен как гутал (сапожок), а на рукояти все бурятские мотивы и орнаменты.
Пожалуй, самый любимый и знаменитый нож в мастерской «Бата». На пятой выставке он занял первое место по своим техническим характеристикам. А там уже было 80 фирм из Испании, Франции, Италии, Германии. А еще он самый популярный по размерам и форме, удобный и легкий.
|
Есть и ещё некоторые правила, которые нужно соблюдать, работая с ножами. Когда наши мастера только начинали заниматься этим делом, было очень тяжело. Как сейчас вспоминают, постоянно присутствовало какое-то давление.
«В нашем современном духовном мире все мы понимаем, что значит такое давление. Было отсутствие денег, некомфортное состояние, много стеклось и навалилось, и все это давило.
А потом оказалось, что неспроста очень мало людей занимаются именно ножами. У бурят для этого есть определенное табу.
«Даже не каждому дархану это позволено. Нужно спрашивать – можно ли тебе этим заняться. В итоге мы попросили разрешение у духов. И теперь нам можно. Это я точно могу сказать».
Кстати, на изготовление ножей должно быть и другое разрешение. Так, каждое изделие отправляется в систему сертификации гражданского служебного оружия в Москве. То есть каждый нож сертифицирован и имеет свой паспорт с подписями и печатями.
«Он является ножом разделочным, не относящимся к холодному оружию. То есть его спокойно можно перевозить за границу. А если не холодное оружие, то может продаваться в любом ларьке».
- Воровать можно?
У бурят издревле считалось, своровать нож – это не кража. Это даже считалось чем-то почетным. Причем воровали даже у своих же родственников или прямо на охоте.
«Как-то к нам пришел заказчик и рассказал, что у него был подарочный нож, который висел в специальном чехле на стене. В какой-то момент он решил его достать, а клинка там не было».
Дать копеечку
Несмотря на то, что клинки в мастерской заказывают чаще всего в качестве подарка, дарить ножи нельзя. Но этот закон можно обойти. К примеру, тот, кому дарят клинок, должен отдать взамен монетку, даже копейку. Это будет означать, что человек его купил.
«В нашем современном духовном мире все мы понимаем, что значит такое давление. Было отсутствие денег, некомфортное состояние, много стеклось и навалилось, и все это давило.
А потом оказалось, что неспроста очень мало людей занимаются именно ножами. У бурят для этого есть определенное табу.
«Даже не каждому дархану это позволено. Нужно спрашивать – можно ли тебе этим заняться. В итоге мы попросили разрешение у духов. И теперь нам можно. Это я точно могу сказать».
Кстати, на изготовление ножей должно быть и другое разрешение. Так, каждое изделие отправляется в систему сертификации гражданского служебного оружия в Москве. То есть каждый нож сертифицирован и имеет свой паспорт с подписями и печатями.
«Он является ножом разделочным, не относящимся к холодному оружию. То есть его спокойно можно перевозить за границу. А если не холодное оружие, то может продаваться в любом ларьке».
- Воровать можно?
У бурят издревле считалось, своровать нож – это не кража. Это даже считалось чем-то почетным. Причем воровали даже у своих же родственников или прямо на охоте.
«Как-то к нам пришел заказчик и рассказал, что у него был подарочный нож, который висел в специальном чехле на стене. В какой-то момент он решил его достать, а клинка там не было».
Дать копеечку
Несмотря на то, что клинки в мастерской заказывают чаще всего в качестве подарка, дарить ножи нельзя. Но этот закон можно обойти. К примеру, тот, кому дарят клинок, должен отдать взамен монетку, даже копейку. Это будет означать, что человек его купил.
Есть и ещё некоторые правила, которые нужно соблюдать, работая с ножами. Когда наши мастера только начинали заниматься этим делом, было очень тяжело. Как сейчас вспоминают, постоянно присутствовало какое-то давление.
«В нашем современном духовном мире все мы понимаем, что значит такое давление. Было отсутствие денег, некомфортное состояние, много стеклось и навалилось, и все это давило.
А потом оказалось, что неспроста очень мало людей занимаются именно ножами. У бурят для этого есть определенное табу.
«Даже не каждому дархану это позволено. Нужно спрашивать – можно ли тебе этим заняться. В итоге мы попросили разрешение у духов. И теперь нам можно. Это я точно могу сказать».
Кстати, на изготовление ножей должно быть и другое разрешение. Так, каждое изделие отправляется в систему сертификации гражданского служебного оружия в Москве. То есть каждый нож сертифицирован и имеет свой паспорт с подписями и печатями.
«Он является ножом разделочным, не относящимся к холодному оружию. То есть его спокойно можно перевозить за границу. А если не холодное оружие, то может продаваться в любом ларьке».
- Воровать можно?
У бурят издревле считалось, своровать нож – это не кража. Это даже считалось чем-то почетным. Причем воровали даже у своих же родственников или прямо на охоте.
«Как-то к нам пришел заказчик и рассказал, что у него был подарочный нож, который висел в специальном чехле на стене. В какой-то момент он решил его достать, а клинка там не было».
Дать копеечку
Несмотря на то, что клинки в мастерской заказывают чаще всего в качестве подарка, дарить ножи нельзя. Но этот закон можно обойти. К примеру, тот, кому дарят клинок, должен отдать взамен монетку, даже копейку. Это будет означать, что человек его купил.
«В нашем современном духовном мире все мы понимаем, что значит такое давление. Было отсутствие денег, некомфортное состояние, много стеклось и навалилось, и все это давило.
А потом оказалось, что неспроста очень мало людей занимаются именно ножами. У бурят для этого есть определенное табу.
«Даже не каждому дархану это позволено. Нужно спрашивать – можно ли тебе этим заняться. В итоге мы попросили разрешение у духов. И теперь нам можно. Это я точно могу сказать».
Кстати, на изготовление ножей должно быть и другое разрешение. Так, каждое изделие отправляется в систему сертификации гражданского служебного оружия в Москве. То есть каждый нож сертифицирован и имеет свой паспорт с подписями и печатями.
«Он является ножом разделочным, не относящимся к холодному оружию. То есть его спокойно можно перевозить за границу. А если не холодное оружие, то может продаваться в любом ларьке».
- Воровать можно?
У бурят издревле считалось, своровать нож – это не кража. Это даже считалось чем-то почетным. Причем воровали даже у своих же родственников или прямо на охоте.
«Как-то к нам пришел заказчик и рассказал, что у него был подарочный нож, который висел в специальном чехле на стене. В какой-то момент он решил его достать, а клинка там не было».
Дать копеечку
Несмотря на то, что клинки в мастерской заказывают чаще всего в качестве подарка, дарить ножи нельзя. Но этот закон можно обойти. К примеру, тот, кому дарят клинок, должен отдать взамен монетку, даже копейку. Это будет означать, что человек его купил.
Мечи и нож для президента
............. пустя несколько лет работы с клинками мастера с уверенностью могут сказать, что чаще всего выбирают традиционные ножи с бурятской тематикой, орнаментами. Сейчас любят наносить символы рода, свои тотемы. Заказывают и простые ножи для быта или охоты.
«Традиция бурятского ножа – это, как мы уже говорили, чеканка. В мире очень мало видов творчества, где ее применяют. Это Монголия, средняя Азия. Можно сказать, что каждая работа из чеканки уникальна. Но мы всегда готовы работать по индивидуальным эскизам. Каждый нож можно по-разному украсить. Тут ограничений нет».
В свободное же время мастера занимаются поясами, медалями, значками, подарочными монетами, кинжалами и даже мечами! То есть всем тем, что можно получить из чеканки и сделать своими руками. Поступают заказы также на кованные ворота или ограждения.
А однажды в мастерскую поступил заказ от - еще тогда президента Бурятии - Леонида Потапова. Он заказал нож с весьма скромной гравировкой: «от президента». Правда, кому предназначался такой подарок, история умалчивает.
«Был у нас как-то такой случай, когда на одном юбилее имениннику подарили сразу пять наших ножей».
С
|
За своих детей и внуков Бато Андреевич не переживает. Говорит, что все равно все пойдут по стопам мастеров. Как Андрей – первенец, которого мастер назвал в честь своего отца. Практически всю жизнь они работают вместе. Все свои знания и умения Бато Андреевич передавал сыну с малых лет.
«Я его таскал с собой повсюду. Даже с коляской приезжал на работу, Потом прямо в ней он спал в мастерской. Его детство прошло там. И он всегда спокойно рядом сидел и работал, даже когда был маленьким. И вот так вот и всю жизнь он со мной рядом, - рассказывает Бато Андреевич».
«Я его таскал с собой повсюду. Даже с коляской приезжал на работу, Потом прямо в ней он спал в мастерской. Его детство прошло там. И он всегда спокойно рядом сидел и работал, даже когда был маленьким. И вот так вот и всю жизнь он со мной рядом, - рассказывает Бато Андреевич».
За своих детей и внуков Бато Андреевич не переживает. Говорит, что все равно все пойдут по стопам мастеров. Как Андрей – первенец, которого мастер назвал в честь своего отца. Практически всю жизнь они работают вместе. Все свои знания и умения Бато Андреевич передавал сыну с малых лет.
«Я его таскал с собой повсюду. Даже с коляской приезжал на работу, Потом прямо в ней он спал в мастерской. Его детство прошло там. И он всегда спокойно рядом сидел и работал, даже когда был маленьким. И вот так вот и всю жизнь он со мной рядом, - рассказывает Бато Андреевич».
«Я его таскал с собой повсюду. Даже с коляской приезжал на работу, Потом прямо в ней он спал в мастерской. Его детство прошло там. И он всегда спокойно рядом сидел и работал, даже когда был маленьким. И вот так вот и всю жизнь он со мной рядом, - рассказывает Бато Андреевич».
А по рассказу самого Андрея Мэрдыгеева, отец прививал любовь к искусству едва ли не с пеленок.
«На два года папа подарил мне молоток и ножовку. Я считаю, что с этого все и началось. Это ножовку я до сих пор храню дома. И каждый год на день рождения я получал не машинки, а резаки, стамески, какие-то хорошие краски, кисточки, карандаши. Вот такое детство было. И можно сказать, я всю жизнь в мастерской».
К пяти годам у Андрея уже был полный набор инструментов. Выбора профессии у него особо и не было.
«Рисовать не учился, просто взял и начал рисовать. В детстве папа привел нас с братом в изо-студию. Нам дали задание. Мы с братом за один урок нарисовали все, что нужно было нарисовать в течение месяца. А потом сидели, баловались и нас оттуда выгнали. А папе нашему сказали: не приводите их больше сюда. Их нечему учить. Тогда папа отвел нас в художественную школу».
В итоге Андрей также закончил технологический университет. Второй сын – Табиту работает художником-дизайнером.
«Его старшая дочь в этом году поступила в архитектурный факультет. Все внуки ходят в художественную школу».
Сейчас Бато Андреевич, будучи уже на пенсии, немного отошел от работы в мастерской. «Бразды» передал Андрею. Но, несмотря на свою любовь к металлу, у ремесленника все же есть дело для души. И как ни странно спустя столько лет - это изготовление мебели из дерева. В доме у него все сделано своими руками. Шкафы, столы, стулья, кровати... Теперь изготавливает для внуков кукольные домики и песочницы... А еще мечтает объединить всех мастеров и создать союз.
«С 2000 года я занимаюсь ножами вплотную и вижу, сколько у нас профессионалов. Бурятия - уникальный регион. Путешественников еще в 17-18 веке поражала бурятская чеканка. Каждый сувенир должен иметь свою историю. Так и нож свою историю иметь должен».
«На два года папа подарил мне молоток и ножовку. Я считаю, что с этого все и началось. Это ножовку я до сих пор храню дома. И каждый год на день рождения я получал не машинки, а резаки, стамески, какие-то хорошие краски, кисточки, карандаши. Вот такое детство было. И можно сказать, я всю жизнь в мастерской».
К пяти годам у Андрея уже был полный набор инструментов. Выбора профессии у него особо и не было.
«Рисовать не учился, просто взял и начал рисовать. В детстве папа привел нас с братом в изо-студию. Нам дали задание. Мы с братом за один урок нарисовали все, что нужно было нарисовать в течение месяца. А потом сидели, баловались и нас оттуда выгнали. А папе нашему сказали: не приводите их больше сюда. Их нечему учить. Тогда папа отвел нас в художественную школу».
В итоге Андрей также закончил технологический университет. Второй сын – Табиту работает художником-дизайнером.
«Его старшая дочь в этом году поступила в архитектурный факультет. Все внуки ходят в художественную школу».
Сейчас Бато Андреевич, будучи уже на пенсии, немного отошел от работы в мастерской. «Бразды» передал Андрею. Но, несмотря на свою любовь к металлу, у ремесленника все же есть дело для души. И как ни странно спустя столько лет - это изготовление мебели из дерева. В доме у него все сделано своими руками. Шкафы, столы, стулья, кровати... Теперь изготавливает для внуков кукольные домики и песочницы... А еще мечтает объединить всех мастеров и создать союз.
«С 2000 года я занимаюсь ножами вплотную и вижу, сколько у нас профессионалов. Бурятия - уникальный регион. Путешественников еще в 17-18 веке поражала бурятская чеканка. Каждый сувенир должен иметь свою историю. Так и нож свою историю иметь должен».
А по рассказу самого Андрея Мэрдыгеева, отец прививал любовь к искусству едва ли не с пеленок.
«На два года папа подарил мне молоток и ножовку. Я считаю, что с этого все и началось. Это ножовку я до сих пор храню дома. И каждый год на день рождения я получал не машинки, а резаки, стамески, какие-то хорошие краски, кисточки, карандаши. Вот такое детство было. И можно сказать, я всю жизнь в мастерской».
К пяти годам у Андрея уже был полный набор инструментов. Выбора профессии у него особо и не было.
«Рисовать не учился, просто взял и начал рисовать. В детстве папа привел нас с братом в изо-студию. Нам дали задание. Мы с братом за один урок нарисовали все, что нужно было нарисовать в течение месяца. А потом сидели, баловались и нас оттуда выгнали. А папе нашему сказали: не приводите их больше сюда. Их нечему учить. Тогда папа отвел нас в художественную школу».
В итоге Андрей также закончил технологический университет. Второй сын – Табиту работает художником-дизайнером.
«Его старшая дочь в этом году поступила в архитектурный факультет. Все внуки ходят в художественную школу».
Сейчас Бато Андреевич, будучи уже на пенсии, немного отошел от работы в мастерской. «Бразды» передал Андрею. Но, несмотря на свою любовь к металлу, у ремесленника все же есть дело для души. И как ни странно спустя столько лет - это изготовление мебели из дерева. В доме у него все сделано своими руками. Шкафы, столы, стулья, кровати... Теперь изготавливает для внуков кукольные домики и песочницы... А еще мечтает объединить всех мастеров и создать союз.
«С 2000 года я занимаюсь ножами вплотную и вижу, сколько у нас профессионалов. Бурятия - уникальный регион. Путешественников еще в 17-18 веке поражала бурятская чеканка. Каждый сувенир должен иметь свою историю. Так и нож свою историю иметь должен».
«На два года папа подарил мне молоток и ножовку. Я считаю, что с этого все и началось. Это ножовку я до сих пор храню дома. И каждый год на день рождения я получал не машинки, а резаки, стамески, какие-то хорошие краски, кисточки, карандаши. Вот такое детство было. И можно сказать, я всю жизнь в мастерской».
К пяти годам у Андрея уже был полный набор инструментов. Выбора профессии у него особо и не было.
«Рисовать не учился, просто взял и начал рисовать. В детстве папа привел нас с братом в изо-студию. Нам дали задание. Мы с братом за один урок нарисовали все, что нужно было нарисовать в течение месяца. А потом сидели, баловались и нас оттуда выгнали. А папе нашему сказали: не приводите их больше сюда. Их нечему учить. Тогда папа отвел нас в художественную школу».
В итоге Андрей также закончил технологический университет. Второй сын – Табиту работает художником-дизайнером.
«Его старшая дочь в этом году поступила в архитектурный факультет. Все внуки ходят в художественную школу».
Сейчас Бато Андреевич, будучи уже на пенсии, немного отошел от работы в мастерской. «Бразды» передал Андрею. Но, несмотря на свою любовь к металлу, у ремесленника все же есть дело для души. И как ни странно спустя столько лет - это изготовление мебели из дерева. В доме у него все сделано своими руками. Шкафы, столы, стулья, кровати... Теперь изготавливает для внуков кукольные домики и песочницы... А еще мечтает объединить всех мастеров и создать союз.
«С 2000 года я занимаюсь ножами вплотную и вижу, сколько у нас профессионалов. Бурятия - уникальный регион. Путешественников еще в 17-18 веке поражала бурятская чеканка. Каждый сувенир должен иметь свою историю. Так и нож свою историю иметь должен».
|
Над проектом работали:
Дарина Холхоева
Автор
Марина Игумнова
Редактор
Виктор Горновской
Видеооператор
Батор Халматов
Видеооператор
Алина Ганеева
Дизайнер
Данзан Гармаев
Дизайнер